Всё едино перед тобой

Я завязывала шелком и бичевой –
ибо так вернее – свои глаза.
Начинала свой путь на той стороне земли,
где все ходят вниз головой,
или там, где ходить нельзя.
Примыкала к людям, а они не знали, куда брели,
избегали лишь низких туч и опасных мест.
И протянутыми в своей темноте руками я столкнулась с Тобой,
Ты тащил на гору свой крест.

Я взяла себе новое тело, покрепче торс,
научилась есть рыбу сырой и все время грести,
безымянная называла себя: матрос,
рыбак, морской черт и «нам точно не по пути».
Рыбьим жиром избавлялась от ран...
И сама отгрызла швартовы, чтоб никуда не прийти,
но разбилась о берег, на котором Тебе возводили храм.

Наконец, я отвечала только бродягам
и нищим. Одним словом, обитала в такой среде,
после которой не было четверга, и желание рядом
опуститься и оставить себя возникло лишь раз
возле самого отъявленного бородача. Ибо каждой беде
он лично смотрел в глаза. Выглядел он именно так.

Ему душем был редкий дождь, колени – столом,
и такие люди не лепят Бога,
допустившего этот Содом.
Он светился, должно быть, от фонаря,
и меня хватала благоговейная дрожь.
А еще он всё бормотал:
Думал, ты никогда не придешь.
… никогда не придешь.

И однако ж пришла.

Illustrations: (Anka Zhuravleva)